Сегодня, 5 октября, доктор экономических наук, профессор ВГУЭС Александр Павлович Латкин празднует юбилей. Ведущему эксперту Приморского края в области экономики исполняется 75 лет. Накануне в интервью «Российской газете» Александр Латкин рассказал об итогах первой пятилетки ТОРов.
Пять лет назад на Дальнем Востоке появились первые территории опережающего развития - две в Хабаровском крае и одна в Приморском. К настоящему моменту их количество достигло 21 — в сентябре была создана ТОР «Краснокаменск» в Забайкалье. За это время резидентами стали более 500 инвесторов с проектами в сферах транспорта и логистики, сельского хозяйства, добывающей промышленности, строительства, медицины.
— Александр Павлович, решение создать ТОРы было правильным?
Александр Латкин: В свое время я участвовал во многих совещаниях, семинарах, «круглых столах», где обсуждался законопроект. Звучало большое количество предложений, критических замечаний, и многие из них учли в окончательной редакции. Закон был своевременным, потому что мы стали осознавать: при установленной системе межбюджетных отношений «федеральный центр – регион – муниципалитет», когда на средства центра завязаны 95 процентов региональных экономик, на местах нет возможности финансировать масштабные проекты, а они нужны. Понимая это, Москва пошла на очень смелый шаг — создать режимы, предполагающие значительное снижение налоговой нагрузки. Представьте: Дальний Восток, налоговая база маленькая, бюджеты дефицитны почти везде, и на этом фоне создаются предприятия, которые станут платить очень небольшие налоги.
— Что из задуманного получилось? Где промахнулись?
Александр Латкин: Первое и главное. Идея ТОР заключалась в создании новых рабочих мест для закрепления дальневосточников и, как следствие, восстановления демографического потенциала макрорегиона. Подразумевалось, что работать будут местные, а те, кто приехал, останутся, закрепятся, прорастут корнями. Но пока получается по-другому. Начнем с ближайшей к нам ТОР «Большой Камень», где создается крупный судостроительный комплекс. Сразу выяснилось, что работы много, но, с моей точки зрения, процесс заполнения вакансий шел несбалансированно, не в пользу дальневосточников, предпочтение отдавалось специалистам из других регионов России и иностранцам, хотя в городе есть свои. Аналогичная ситуация складывается и во многих других территориях опережающего развития. Получается, дальневосточников снова обидели.
Второе. Расчет на высокую инновационность проектов не оправдался. Предполагалось, что в ТОР будут создаваться высокотехнологичные предприятия с местами для высококвалифицированной рабочей силы. Но, согласно нашим исследованиям, уровень инновационной компоненты очень низкий. И поэтому рассчитывать на то, что мы решим стратегическую задачу экспортно-ориентированности экономики российского Дальнего Востока, пока не приходится.
Третье. Мы полагали, что на территориях ускоренного социально-экономического развития будут созданы условия для более высокого качества жизни. Но давайте снова вернемся в Большой Камень, между прочим, город президентского внимания! Проблемы с дорогами, коммунальной и социально-бытовой инфраструктурой.
С моей точки зрения, лучше бы ТОРов было не так много, но в каждом в установленные сроки получены желаемые результаты, главный из которых — существенное улучшение качества жизни дальневосточников. Когда-то я предлагал назвать их территориями комфортной жизни. Сделали бы из Большого Камня «картинку»: великолепные дороги, качественные коммунальные услуги, детские площадки, отличная и доступная медицина, престижные школы, высокий уровень охраны порядка, безопасности жизни и ведения бизнеса. И я вас уверяю, никто бы не захотел оттуда уезжать, более того, те, кто там живет, звали бы своих знакомых и родственников, благо, что работа есть.
Мы вернулись к тому, с чего начали — главная стратегическая задача не выполнена, отток населения с Дальнего Востока продолжается. При этом, как и раньше, социологические опросы показывают, что большинство жителей Дальнего Востока волнуют низкий уровень здравоохранения, образования, ЖКХ, слабая транспортная доступность и дороговизна жизни.
— Но ведь говорить об отдаче преференциальных режимов все-таки можно?
Александр Латкин: Безусловно. И она немалая. На Дальнем Востоке удалось улучшить инвестиционный климат: в ТОРах и СПВ один из самых низких в АТР уровень налоговой нагрузки на инвесторов. На входе в преференциальный режим он составляет не более 4,5 процента, а в среднем в течение 13 лет реализации проекта — 16,8. Многие дальневосточные регионы значительно улучшили свои позиции в Национальном рейтинге инвестиционной привлекательности. Созданы тысячи рабочих мест.
Вместе с тем наши исследования показывают, что мы пока не имеем значительного увеличения доходной части бюджетов, а в этом году нас, скорее всего, ждет падение, в том числе из-за пандемии COVID-19.
— Учитывая все это, куда двигаться дальше?
Александр Латкин: Я думаю, надо сосредоточиться на развитии социальной инфраструктуры, для чего дать «зеленую улицу» отработанному в центральных и западных регионах России механизму государственно-частного партнерства (ГЧП). Хорошие примеры есть и у нас. Недавно был в глубинке Хабаровского края на реке Анюй, где на принципах ГЧП построена база отдыха, куда за многие сотни километров едут отдыхающие.
Далее. Дальний Восток очень сильно проигрывает с точки зрения общения власти и бизнеса — демократичного и свободного. Положительный пример показал премьер-министр российского правительства Михаил Мишустин, который недавно побывал в нескольких регионах ДФО и сам увидел, как мы живем. Но проблема отсутствия взаимосвязи перерастает и в другие области — общий язык потерян у образования и науки, науки и производства, здравоохранения и пациентов…
Еще я считаю неправильным, что руководство многих предприятий, работающих в ТОР, требует от своих сотрудников подписывать договоры о конфиденциальности, чтобы те не распространялись о компании. Их нужно пропагандировать, пиарить. Но мы о них не знаем, и выпускники вузов, которые могли бы там трудоустроиться, даже не рассматривают их в качестве объекта приложения сил. Это вносит свой вклад в уже сформировавшуюся у нашей молодежи мобилизационную модель поведения. Если расспросить студентов, то вы услышите, что чуть ли не половина из них ориентирована на отъезд в другие города и страны, потому что не видит здесь перспектив для себя. И это под постоянные разговоры о развитии Дальнего Востока.
— Российское правительство утвердило Нацпрограмму социально-экономического развития ДФО до 2024 года и на перспективу до 2035 года. Чего нам от нее ждать?
Александр Латкин: Мы, дальневосточные ученые-экономисты, не получали ее на экспертизу, нас не спрашивали, как мы видим развитие региона. Для начала я бы хотел беспристрастного, честного анализа предыдущих программ. Так, чтобы понять, куда ушли деньги, как идут к нам иностранные инвестиции, реализуются не только производственные, но и социальные проекты, растет численность не только временного, но и постоянного населения. Этому было бы полезно посвятить следующий Восточный экономический форум.
Читайте полную версию интервью на сайте «Российской газеты»
